Александр
КЫРЛЕЖЕВ, Москва:
ФЕНОМЕН ХРИСТИАНСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.
Мне бы хотелось сказать несколько слов о том, о чем здесь уже упоминалось, но что не. получило развития – о феномене христианской цивилизации. А также сказать о том, как личность апостола Павла соотносится с этим феноменом.
Но прежде мне придется полемизировать с Владыкой Кириллом, который в своем выступлении тоже говорил о европейской цивилизации: о том, что она антропоцентрична, что для нее характерна бесконечная погоня за материальными ценностями. Он оценил эти ее особенности негативно. Я думаю, что было бы неверно отождествлять западную - вообще европейскую - цивилизацию с погоней за материальным обогащением. Это примитивно. И мне кажется, что у нас, на Востоке Европы, - и в той стране, где мы находимся, и в России - сегодня всякая проповедь самоограничения, которую нам продемонстрировал митрополит Кирилл, содержит, мягко говоря, элемент безнравственности. Как говорил Бердяев, если я голоден - это физиологическая проблема, но если голодны другие люди - это уже нравственная проблема. Я думаю, что все мы стоим перед двуединой задачей: прежде всего накормить тех, кто не совсем сыт, но при этом сохранить некоторые духовные измерения той культуры, которую мы хотим воссоздать, - это в том случае, если мы ориентируемся на европейскую цивилизацию. Если же мы отказываемся от этой ориентации, тогда мы должны предложить какой-то другой тип цивилизации.
Я попытаюсь в двух словах объяснить, что я понимаю под христианской европейской цивилизацией. И мне кажется, что апостол Павел и его писания как-раз указывают на этот феномен. Схематически можно сказать, что христианская цивилизация в Европе стоит на трех основаниях, которые условно можно назвать так: греческое мышление, римское право и еврейская вера. Это истоки и фундамент, на котором построен этот исторический феномен, который, но моему мнению, еще продолжает существовать и сегодня. Другими словами, для этой цивилизации необходимо, с одной стороны, постоянное усилие мысли, то есть какая-та обязательная рациональность, работа мышления, и с другой стороны, - усилие того библейского, целостного, духовно-телесного человека, который творит историю перед лицом Бога - перед лицом Бога истории. И вместе с тем, эта деятельность, эти усилия человека совершаются в пространстве, которое обозначается словами "polis" или "civitas", то есть в пространстве человеческого Града, сообщества, как оно известно в Европе с античных времен. Это то, что мы называем сегодня гражданским обществом и правовым государством.
В более широком смысле эти три пункта или основания включают в себя: /I/ мышление как таковое, все культурное творчество в целом, саму творческую позицию в культуре в широком смысле; /2/ право - не только в чисто юридическом понимании, но как механизм социального взаимодействия, когда установлены "правила игры" в любой области деятельности, будь то экономический рынок, о котором здесь говорили, или гражданские взаимоотношения и т.д.; /З/ веру, которую я назвал "еврейской", то есть та, что исходит и от апостола Павла, - христианская вера; она остается по сей день, и она необходима, как предельный смысл человеческого существования. Несмотря на то, что мы живем в постхристианскую эпоху, это последнее измерение присутствует сегодня, хотя порой в превращенных формах. Как часто говорил о. Александр Шмеман, истины современного мира - это обезумевшие христианские истины, в которых мы часто не узнаем их христианских истоков.
Мне кажется, что апостол Павел - один из тех, кто стоял у истоков этой христианской цивилизации. Он, несомненно, - мыслитель, один из первых, кто реализовал и продемонстрировал христианское богословское мышление. Он, "безусловно, - римский гражданин и гражданин римской ойкумены, который не просто лукаво пользовался своим римским гражданством - за этим было нечто большее. И он, конечно, - носитель еврейского религиозного духа, который стал в христианстве универсальным - действительной возможностью для каждого жить перед лицом Бога как целостный человек.
Проблема же нашей цивилизации заключается в том, что если мы возьмем любой из этих моментов в отрыве от других, все здание того, что вообще можно назвать цивилизацией, будет рушиться. Мышление без всего остального, о чем я говорил, превращается в отвлеченный интеллектуализм, элитарное занятие для интеллектуалов. Право превращается в юридический формализм и "законничество без милости", о котором мы знаем из традиции. А вера превращается или в форму эскейпизма, бегства из общества, или же в форму магизма, который, как мы знаем по опыту, нередко присутствует в религиозной жизни.
Я думаю, что в наших посткоммунистических обществах искушениями являются всякие попытки создавать ущербную цивилизацию. Скажем, заниматься политической демократией, игнорируя духовное измерение этой демократии. Или же увлекаться религией, которая отказывается и от политики, и от этики, и вообще от всех иных нерелигиозных измерений человеческой жизни. Или же заниматься интеллектуальным конструированием таких общественных и экономических моделей, которые не содержат в себе ни духовной глубины, ни социальной широты. И если демократический пафос, который в нас присутствует, означает акцент на личности, нельзя забывать, что личность в европейском понимании - христианского происхождения. Сама идея личностного существования, самосознания и ответственности каждого человека как субъекта общества - эта идея связана с христианским откровением о личности и открытием личности как ипостаси, сообразной Божественным Ипостасям. Личность абсолютно отделена от других и вместе с тем обязательно открыта другим в пространстве личного и социального общения. В этом смысле сама современная демократия - христианского происхождения. И здесь нужно отдать должное протестантской традиции, которая в значительной степени способствовала тому, чтобы демократия стала реальностью, то есть не античная, а новая, христианская демократия.
Я думаю, что, строя демократию на основании мышления, ответственности, самостоятельности человека, делая в то же время акцент на правовой защите этого человека, который становится ничтожной песчинкой, если он ничем не защищен в обществе, мы не должны забывать и о другом — об измерении духовной глубины, о том, что одним из первых "европейским человеком" христианской цивилизации был апостол Павел. То есть это человек, в котором может жить Христос, как говорил Павел. Если это будет предано забвению, тогда, действительно, современная демократия, рынок и т.п. станут опасностью, тогда материальное самопожирание и бесконечность похоти, о которых здесь говорилось, станут еще более угрожающими. Но здесь опять выступает Павел, который говорит о борьбе, происходящей внутри человека, и о двух противоборствующих силах плоти и духа: с одной стороны, сила только политическая, экономическая, военная, а с другой, - та сила, которая "и немощи совершается", которая есть дар живого Бога и без которой христианство и религиозная вера теряют всякий смысл. Но эта борьба - не только духовная, с ней связана сама идея развития, способности к самоизменению, к тому, чтобы извлекать уроки из опыта и учиться у других. Эта идея лежит в основе европейского развития, в основе европейской христианской цивилизации, являясь одновременно и христианской ценностью, и цивилиэационной ценностью. И мы, как христиане, должны думать не только о спасении души, но и о спасении общества - любого общества. А с другой стороны, мы не можем думать только о спасении общества — мы должны думать и о спасении человеческой личности, взятой в ее целостности, в ее духовной глубине и потенции Богообщения.
[Предыдущий] [Содержание] [Следующий]